Современный культ нездоровой худобы доводит многих девушек до булимии и анорексии. Рассмотрим спо­собы борьбы с расстройствами пище­вого поведения и попытаемся научиться любить свое тело и беречь здоровье.

В августе прошлого года уругвайская модель Луисель Рамос скоропостижно скончалась от сердечного приступа пря­мо за кулисами нью-йоркского показа мод. Выяснилось, что 22-летняя девуш­ка перед тем, как выйти на подиум, не­сколько дней не ела вовсе, а до этого «приходила в форму», сидя на одних овощах и диетической коле. К сожалению, это не единственная жертва анорек­сии в индустрии моды. Примерно в то же время от истощения погибли еще две манекенщицы. Индуст­рия в долгу не осталась — устроители мадридской Недели моды (пятой в мире по значимости) объяви­ли, что больше не допустят к работе девушек с ин­дексом массы тела ниже 18 (норма для здорового че­ловека — 19-24,9). Менеджмент нью-йоркской Неде­ли моды вот-вот введет похожие ограничения.

Большинство современных девушек, стремящихся похудеть любой ценой, не имеют никаких оснований для комплексов от­носительно своей внешности в целом и веса в частности. Но наша самооценка непозволитель­но сильно зависит от образов, транслируемых средствами мас­совой информации — начиная с глянцевой прессы и телевиде­ния и заканчивая интернетом и наружной рекламой. В эпоху весьма размытых представлений о добре и зле повышенным спро­сом пользуются бутафорские добродетели — ровный загар, хорошая эпиляция, отсутствие перхоти и целлюлита. Мало того что значение женской внешности сегодня раздуто подобно ценам на нефть — еще и идеальные по­казатели, к которым с риском для жизни стремятся даже не очень глупые женщины, являются бес­стыжей фикцией.

В следующий раз, глядя на глянцевую картинку с подозри­тельно безупречной моделью нечеловеческих пропорций, пом­ните: над этой фотографией ми­нимум неделю работали не менее пятнадцати профессионалов — визажист, парикмахер, фотограф, осветитель, стилист и ретушер, причем каждый с толпой ассис­тентов. Пытаться сравнивать се­бя с результатом их совместных усилий просто глупо.

В России сегодня от анорексии страдает каждая двад­цатая девушка, — приводит грустную статистику Наталья Андреева, главный врач Невро­логической клиники на Полян­ке. — Основная группа риска — девушки в возрасте от 12 до 24 лет, их среди больных примерно 90%. Остальные 10% — женщины постарше и мужчины». Впрочем, мужчина-анорексик — это скорее экзотика. «Мужчины оценивают свою наружность не в пример рациональнее женщин, — объясняет психолог Юлия Семенова. — Женщины в большинстве своем считают внешность главным со­циальным капиталом, тогда как мужчины делают ставку на ин­теллект». Вероятно, этим объ­ясняется тот факт, что львиная доля проводимых в мире пласти­ческих операций приходится на женщин. «Еще одна абсурдная, но правдивая цифра, — продолжа­ет Юлия Семенова. — Среднестатистическая женщина, желающая избавиться от лишнего веса, меч­тает скинуть около 30% массы своего тела — столь радикальные меры если и уместны, то только в случаях серьезного ожирения».

Социологические опросы показывают еще одну инте­ресную закономерность: женщинам свойственно переоце­нивать свои способности в ря­де областей. Это, в первую очередь, управление авто­мобилем и собст­венными финан­сами, а также умение красиво и вовремя съязвить. При этом, как только речь заходит об их внешности, ситуация меняется кардинальным образом. «Даже в таком зацикленном на культе собственной личности обществе, как американское, проведенный в 2004 году среди женщин опрос показал: красавицами себя счи­тают лишь 2 % , неотразимыми - менее 1 %. Даже столь скромное определение, как «миловидная», выбрало ничтожно малое коли­чество респонденток.

«Прозвучит не слишком прав­доподобно, но самооценка сегод­няшних девушек формируется задолго до того, как они узнают, что означает слово «липосакция». Не последнюю роль в этом игра­ют мамы и особенно подружки, - утверждает Юлия Семенова. - Известно, что девочки, находя­щиеся в тесном психологическом контакте с мамами, как правило, имеют позитивное представле­ние о своей внешности — в то время как те, кто подвержен вли­янию подружек, склонны рас­сматривать свои внешние дан­ные весьма критически».

Несмотря на то, что большин­ство из нас регулярно видит себя на фотографиях, многие — еще и в видеозаписи, и абсолютно все — по нескольку раз в день в зер­кале, восприятие собственного образа современной женщиной далеко от адекватного. «Мы про­водили эксперименты с целью выяснить, насколько женская самооценка близка к реальности, — рас­сказывает Юлия Се­менова. — И поняли, что все мы слишком строги к себе. Мне­ние окружающих о нашей наружности, как правило, куда более лестно». При­ятная новость. Разу­меется, трудно жить в мире с глянцевыми стандартами красоты и сохра­нять психологический иммуни­тет к тому, что видишь в жур­налах и на экранах. «Чтобы не чувствовать себя ущербной из-за несоответствия сомнительным шаблонам, не имеющим к здоро­вому телу никакого отношения, необхо­дима психологичес­кая устойчивость», — говорит Юлия Семенова. Но откуда ей взяться — спросите вы. На это сущест­вует здравый смысл. Да, некоторые женщины от природы наделены субтиль­ным телосложением, им сохранять оленью грацию, ни в чем себе не отказывая. Де­вушки, награжденные от приро­ды иной конституцией, порой начинают перекраивать себя самым беспощадным образом.

Наиболее уязвимой в этом отношении социальной группой являются модели. Девушки с обложек, прекрасно представляют, как и откуда берутся их финальные гламурные образы, зачастую не могут устоять перед искушением срав­нить свое реальное тело с оцифрованным, и в случае несоответ­ствия — безжалостно редакти­руют натуру. Иногда кажется, что эшелон серьезно исхудав­ших знаменитостей просто не в состоянии объективно оценить свой внешний вид — как могут люди, постоянно наблюдающие свое изображение в периодичес­кой печати, не понимать, что два мосла и ложка крови — это повод не для гордости, а для обращения к врачу?!

Ярчайший пример - Николь Ричи, которая на момент ареста в прошлом декабре за управле­ние автомобилем в наркотичес­ком опьянении весила 38,5 кг (!) при росте 155 см. «Я не анорексичка! И вообще на здоровье не жалуюсь, — парирует она лю­бые вопросы относительно ее веса. — Мне постоянно советуют поправиться, но, простите, я слы­шу это от людей, немногим ранее советовавших мне похудеть!»

Киру Найтли тоже нередко обвиняют в пропаганде нездоро­вого образа красоты. После того, как около года назад актриса рез­ко похудела, журналисты в гневе праведном добрались аж до ее ба­бушки — болела, мол, анорексией, значит, и с внучкой все ясно — тяжелая наследственность. Кира отнекивается: «Про бабушку правда. Но ее история лишь под­тверждает тот факт, что анорексия — заболевание, не так сильно зависящее от капризов моды, как это пытаются представить сегодня. История болезни моей бабушки разворачивалась в 40-е, а ведь тогда худышек не жалова­ли. Что же касается меня, я никог­да не стремилась к идеалу, не­смотря на всю публичность моей профессии. Я, когда смотрю кино, в первую очередь обра­щаю внимание на несовершенства актерских лиц — вот что по-настоящему завораживает».

Та же беда накрыла индуст­рию моды. «Я пришла в мо­дельный бизнес от природы худым подростком, — говорит супермодель 90-х Хелена Кристенсен. — Но глядя на тех, кто выходит на подиумы сегодня, я понимаю, что сейчас с теми показателями я могла бы в этот бизнес и не соваться!» Даже во времена Твигги модели не вы­глядели такими доходягами, как сейчас. Хотя этой «британской тростинке» в свое время вменяли в вину распространение анорексии в Европе. Родители девочек, голодавших не на жизнь, а на смерть в стремлении к прозрач­ной стройности иконы стиля, даже устраивали демонстрации под лозунгами: «Твигги, ты убиваешь наших детей!»

Сегодняшнюю эпидемию рас­стройств пищевого поведения в стане моделей приписывают тлетворному влиянию невесомых русских девушек, на которых в последние несколько лет дер­жится стабильный спрос. По сравнению с Владой Росляковой, Наташей Поли или Снежаной Онопкой Твигги — белая медве­дица. Но несмотря на эти очевид­ные причины для беспокойства функционеры индустрии моды в ответ на вопрос, что заставляет моделей таять от сезона к сезону, предпочитали отшучиваться — пока при исполнении служебных обязанностей не погибли от анорексии две бразильских и одна уругвайская модель.

В самом деле, кто тому ви­ной — дизайнеры, шьющие одеж­ду в расчете на нечеловеческие пропорции; агентства, угрожающие моделям потерей работы в случае, если те «выйдут из бе­регов»; сами модели, в силу юно­го возраста и психологической уязвимости продолжающие ху­деть, не имея на то причин? Во время одного из посвящен­ных этой теме симпозиумов, про­шедших во время последней нью-йоркской Недели моды, с сенсационной обвинительной речью в адрес индустрии моды высту­пила русская топ-модель, 25-лет­няя мать двоих детей Наталья Водянова. «Я выросла со здоро­вым отношением к еде. Живя в России, я никогда не думала дважды, прежде чем что-нибудь съесть. Начав карьеру модели в семнадцать лет, я, сама того не замечая, в корне изменила свое отношение к собственному телу, так как постоянно сравнивала се­бя с другими моделями». Наталья начала активно работать на пока­зах в 2002 году, сразу после рож­дения первенца. «После родов я сильно похудела — весила 48 кг (при росте 177 см.), у меня выпадали волосы - а карьера ракетой летела вверх. Я открывала и закрывала показы (основной признак успешности модели.), со мной подписывали контракты. Мне повезло, что в тот момент я была не одна — спасибо друзьям, они видели ситуацию со сторо­ны и уговорили меня прибавить в весе. Я послушалась. И к следу­ющему сезону чувствовала себя значительно лучше. Зато несколь­ко модных домов пожаловались, что я слишком толстая. А я веси­ла 52 кг, — вспоминает модель. — Будь я психологически слабее, даже не знаю, чем бы все кончи­лось. Тем более что во время по­казов есть попросту некогда».

Водянова не передергивает. Не верьте мифам о том, что работа модели — это вечный праздник. Они не работают сами по себе. Каждая из них подписы­вает контракт с агентством, цель которого — продать модель подо­роже, с каждого ее контракта оно получает проценты. Самый боль­шой куш можно сорвать, подпи­сав рекламный контракт с какой-нибудь крупной косметической или модной компанией. А для то­го, чтобы это произошло, нужно несколько сезонов работать на износ на модных шоу, которые проходят дважды в год в четырех модных столицах — Нью-Йорке, Милане, Лондоне и Париже. Последние несколько лет в этот ряд метит и Барселона. Соответственно, показы длятся около месяца, в течение которого моде­ли спят по два-три часа в сутки. У востребованной манекенщицы в день 7—10 показов, каждый со сложной прической и макияжем, которые надо успеть не только нанести, но и смыть. Плюс кастинги, подгоны, примерки, на которые модели ездят по ночам. Когда тут есть и спать? Прези­дент Американского совета ди­зайнеров моды (CFDA) Диана фон Фюрстенберг предложила ввести систему контроля здо­ровья моделей: «Пусть, подобно спортсменам, регулярно прохо­дят обследования и предъявляют справки о состоянии здоровья». Некоторые улучшения уже есть: «Я не вижу болезненно худых мо­делей, работавших еще в прош­лом сезоне, — делится впечатле­ниями 22-летняя модель Ракель Циммерман. — И столы за кули­сами ломятся от еды».

Это не первая эпидемия рас­стройств пищевого поведения, охватившая индустрию моды. Болезнь заразна — глядя на мо­делей, изводить себя начинают тысячи девушек по всему миру. Большинство специалистов схо­дится во мнении, что отстране­ние от работы слишком худых моделей лишь усугубит пробле­му. «Анорексия очень быстро прогрессирует и очень медлен­но и плохо лечится, — объясняет Наталья Андреева. — С булимией ситуация легче, так как обыч­но проще установить причинно-следственные связи. Обе болезни требуют длительной психотера­певтической помощи, как пра­вило, в стационаре. Главная беда анорексиков — они отказываются признавать себя больными, да­же когда их жизнь под угрозой. Оставлять больного наедине с этим недугом преступно».

Приходит ли нам в голову меряться интеллектом с Аль­бертом Эйнштейном? А мастерством игры в теннис — с сест­рами Уильяме? Вряд ли. А если и приходит, результаты нас скорее не обескураживают, а вдохновля­ют. Гак стоит ли страдать от того, что размеры нашего тела отлича­ются от аномальных показателей Жизель Бюндхен?